• Главная
• История
• Структура
• Вооружение
• Кто есть кто?
• Библиотека
• Новости

РВСН в операции (испытании) «Сдвиг» (1991 г.)

 

Дата проведения операции: 27 февраля 1991 года¹, 14:00 по московскому времени;

Цель операции: Проверка боеспособности боевого железнодорожного ракетного комплекса (БЖРК) 15П961 «Молодец», РТ-23 УТТХ, с ракетой 15Ж61 при воздействии взрывной ударной волны;

Объекты испытания: две пусковые установки с загруженным электромакетом ракеты 15Ж61 и командный пункт;

Место проведения: в районе Кергозеро, НИИП-53 (Плесецкий полигон);

Удаленность взрыва от объекта испытания: 850/450 м от центра взрыва;

Тип заряда: обычный (неядерный);

Тип взрыва: наземный, направленный;

Мощность заряда: 0,25 Кт (по другим данным 1 Кт).

_________________

¹ согласно воспоминаний Олейника И.И. [1, стр.99] и [2], Ряжских А.А. [4], Журавлева Ю.М. [1, стр.120] испытание проходило в марте(?!) 1991 года. Конкретная дата в этих источниках не указана. И только в [1, стр.498] говорится о 27 февраля 1991 года.

* * *

 

Операция (испытание) «Сдвиг» стала последним испытанием БЖРК. Данное испытание было утверждено генеральным конструктором комплекса и Министерством среднего машиностроения², отвечавшим за специальную боевую часть.

__________________

² Постановлением от 27 июня 1989 года функции Минсредмаша были переданы вновь сформированному Министерству атомной энергетики и промышленности СССР.

Следует отметить, что в рамках утвержденной программы испытаний ранее ракета 15Ж61 в составе комплекса в 1988 году прошла транспортные испытания, участвовала в крупномасштабных опытах на воздействие электромагнитного импульса — «Сияние» и молниезащиту — «Гроза». В рамках программы СЛИ было осуществлено 18 выходов железнодорожного состава БЖСК на ресурсные и транспортные испытания, в ходе которых по железным дорогам страны пройдено более 400 тысяч километров. Ко времени испытаний «Сдвиг» комплекс уже находился на боевом дежурстве...

Местом проведения испытания был выбран Плесецкий полигон (НИИП-53). Организация проведения испытания в те годы была затруднена сложной общественно-политической обстановкой (протесты экологов в Архангельской обл., фактически направленные против деятельности Плесецкого полигона), в связи с чем подготовка к проведению растянулась фактически на один год, начавшись еще в 1990 году.

Предложение начальника полигона провести испытание в другом месте было отклонено.

К концу осени 1990 года было выбрано и подготовлено место проведения испытания в районе озера Керг (Кергозеро). К этому месту были проложены две железнодорожные ветки, на которых планировалось разместить испытуемые объекты БЖРК.

Для имитации ядерного взрыва использовалось 100 тыс. противотанковых мин ТМ-57 [1, стр.120], — несколько железнодорожных вагонов — вывезенных из запасов Центральной группы войск в Восточной Германии. Мины были выложены в форме усеченной пирамиды высотой 20 м и обвязанной детонаторами.

Непростая политическая обстановка и постоянное оттягивание даты отдачи приказа на проведение испытания привели к тому, что зиму сезона 1990-1991 гг. полностью подготовленный к взрыву заряд задействован не был. В связи с этим командование полигона было вынуждено в сложных условиях обеспечивать меры по охране опасного объекта.

Наконец, приказ был получен. Данные о дате проведения испытания требуют уточнения (см. прим.¹).

Испытывались две пусковые установки (ПУ) и командный пункт (КП). Объекты испытаний располагались:

• один (ПУ с загруженным электромакетом ракеты, а также КП) — на расстоянии 850 м от центра взрыва;
• другой (вторая ПУ) — на расстоянии 450 м торцом к центру взрыва. [3]

На наиболее близком к месту испытания объекте полигона (ИП-2, площадка «Ключевое», примерно в 13 км от эпицентра взрыва) оставались:

• генерал-полковник Ряжских А.А. — заместитель ГК РВСН;
• генерал-лейтенант Олейник И.И. — начальник полигона;
• подполковник Заец И.П. — командир части;
• капитан Фёдоров О.Г. — начальник станции СЕВ;
• капитан Нечаев А.Е — дежурный по части;
• прапорщик Елисеев С.А. — начальник смены ДЭС.

В результате взрыва образовалась воронка диаметром от 80 до 100 м и глубиной до 10 метров. Вредных веществ в атмосфере обнаружено не было. Уровень акустического давления в обитаемых отсеках агрегатов составил 150 дб — болевой порог, потеря слуха до 20 минут. В результате воздействия ударной волны пусковая установка снялась с готовности, которая была вскоре восстановлена, и был произведён «сухой пуск».

Ударная волна от взрыва заряда в целом не повлияла на работоспособность ракеты и ПУ.

Проведением опыта «Сдвиг» были завершены крупномасштабные испытания РК железнодорожного базирования, задачи программы государственных совместных лётных испытаний (СЛИ) были выполнены, и дальнейшие работы по БЖРК на полигоне проводились по плану сопровождения войсковой эксплуатации комплекса специалистами 4 ИУ.

 

 

 

 

 

 

 

* * *

 

Ракетный комплекс с МБР РС22(А,В) [1, стр.498]

Проведены крупномасштабные эксперименты «Сияние», «Гроза», «Сдвиг», в ходе которых оценивалась стойкости комплекса к поражающим факторам ядерного взрыва и грозового воздействия.

Немного об опыте «Сдвиг»: решением ВПК при СМ СССР планировались крупномасштабные испытания — опыт «Сдвиг» проводить на 53 НИИП МО имитацией воздушной ударной волны ядерного взрыва — взрывом 1000 тонн тротила.

Опыт состоялся 27 февраля 1991 года. В результате взрыва образовалась воронка диаметром 100 м и глубиной 10 метров. Вредных веществ в атмосфере обнаружено не было. Уровень акустического давления в обитаемых отсеках агрегатов составил 150 дб — болевой порог, потеря слуха до 20 минут. В результате воздействия ударной волны пусковая установка снялась с готовности, которая была вскоре восстановлена, и был произведён «сухой пуск».

Проведением опыта «Сдвиг» были завершены крупномасштабные испытания РК железнодорожного базирования, задачи программы государственных совместных лётных испытаний были выполнены, и дальнейшие работы по БЖРК на полигоне проводились по плану сопровождения войсковой эксплуатации комплекса специалистами 4 ИУ.

 

* * *

 

Из интервью Олейника И.И. [2]

В 1990 году нам поручили провести испытания под кодовым названием «Сдвиг» — то есть проверить железнодорожный комплекс на устойчивость к воздушной ударной волне от ядерного взрыва. Такого рода эксперименты были совершенно несвойственны структуре Северного полигона, но это полбеды. Что сделали? Даже не спросив моего согласия, из Германии пригнали много эшелонов противотанковых мин. Специалисты из Взрывпрома выложили пирамиду Хеопса в 20 метров высотой, обвязали все это детонаторами.

...

Пирамида противотанковых мин пролежала в тайге всю зиму. За это время архангелогородцы создали комиссию для изучения влияния космодрома на окружающую среду. Результаты ее трехмесячной работы многих удивили: ни одно из обвинений в адрес космодрома не подтвердилось. В марте 1991 года я доложил главнокомандующему о готовности к проведению операции «Сдвиг». В ответ услышал краткое указание «принять решение самостоятельно, в зависимости от складывающейся обстановки». Выбрав подходящий день, мы подорвали тысячу тонн мин.

Надо было видеть облако от этого взрыва, которое поднимаясь в небо, приобретало знакомые очертания ядерного гриба. Нас поразил и огромный котлован, образовавшийся на месте заряда: его диаметр был около 80 метров, а глубина — до 10. Техника ударную волну выдержала, а вот окна в окрестных поселках — нет. Но мы были к этому готовы и быстро вставили новые стекла, а недовольство населения погасили разъяснительной работой: мол, случилась авария при пуске ракеты.

* * *

 

Из интервью Олейника И.И. [1, стр.99]

Одним из пунктов тактико-технических требований МО по принятию на вооружение БЖРК была проверка пусковой установки, ракеты и командного пункта на устойчивость при воздействии на них ударной воздушной волны от ядерного взрыва. Испытанию было присвоено кодовое наименование «Сдвиг», а местом испытания впервые был определен северный полигон. Проведение испытания запланировали на вторую половину 1990 года.

С целью создания необходимого давления во фронте ударной волны на агрегаты комплекса было принято решение ударную волну создать подрывом нескольких железнодорожных эшелонов противотанковых мин, вывезенных с запасов Центральной группы войск в Восточной Германии.

С этой целью специалистами Минвзрывпрома был выложен заряд в виде усечённой пирамиды высотой до 20 метров.

Расставили агрегаты БЖРК, провели обвязку горы мин детонаторами, и я был готов доложить Главнокомандующему РВСН генералу армии Максимову Ю.П. о готовности полигона к крупномасштабному испытанию.

Однако накануне моего доклада Главнокомандующему по ВЧ-связи мне позвонил Первый секретарь Архангельского обкома КПСС Петр Максимович Телепнёв. Кстати, это был один из последних руководителей обкомов, не заменённых Горбачёвым М.С. В разговоре со мной Первый секретарь обкома выразил обеспокоенность, сказал, что в области некоторыми СМИ искусственно создается напряжённая обстановка, направленная против областного комитета партии и полигона. Руководство области и полигон в различных вариациях обвинялись в грубых нарушениях экологической ситуации в области. Он попросил меня прибыть в обком и проинформировать его о ближайших мероприятиях полигона.

На следующий день я прибыл в Архангельск и доложил Петру Максимовичу ближайшие задачи полигона, в том числе и о крупномасштабном испытании «Сдвиг». В ходе беседы Пётр Максимович сообщил мне, что «зелёные» Архангельской области начали широкую кампанию против работы космодрома «Плесецк», связывая её с резким ухудшением экологической обстановки в регионе.

Руководителям области выдвигались необоснованные обвинения в беспринципности и равнодушии к сохранению природы края и отсутствии заботы о здоровье населения. Телепнёв П.М. дал мне понять, что проведение испытания «Сдвиг» в этих условиях может стать детонатором общественного возмущения, которое принесёт много неприятностей как руководству области, так и полигону.

Пётр Максимович попросил меня доложить Главнокомандующему об обстановке в области и перенести испытания на более позднее время. При этом он сказал, что понимает важность планируемой работы и со своей стороны сделает всё, чтобы сгладить негативное общественное мнение. Это, по мнению Телепнёва П.М., должно было позволить нам выполнить поставленную задачу в более благоприятной обстановке.

О разговоре с Первым секретарем обкома я доложил Главнокомандующему. В ответ мне пришлось услышать много нелестных слов в свой адрес. Разговор закончился тем, что я доложил о готовности к крупномасштабному испытанию и попросил прислать мне письменный приказ с датой проведения работ.

Приказ не поступил, и полигон вышел в зиму и весну 1991 года с выложенной пирамидой противотанковых мин в чистом поле.

А в это время начались печально известные события на Кавказе, но мы сделали всё возможное и невозможное, чтобы из выложенного заряда не пропал ни один ящик с минами.

В марте 1991 года докладываю генерал-полковнику Ряжских А.А. о нормализации обстановки в регионе и готовности к испытаниям. Александр Александрович предложил мне лично доложить Главкому. Я сделал доклад и в ответ получил указание: принять решение самостоятельно в зависимости от складывающейся обстановки.

За двое суток были выполнены все заключительные технические мероприятия, проведён проигрыш со всеми расчётами и службами полигона, в том числе и с подразделениями тыла. По нашим расчётам было определено, что в домах ряда населённых пунктов ударной волной будет разрушено остекление.

Время взрыва назначил на 14:00, учитывая то, что подавляющая часть населения будет находиться на рабочих местах. День выдался безветренным с высоким, чистым и голубым небом, такие дни в это время года бывают не часто.

По команде сработало взрывное устройство, и у земли стало формироваться облако, окрашенное в разные цвета с мрачными оттенками. Зрелище было волнительное и впечатляющее. Облако, немного расплющенное у земли, стало стремительно подниматься всё выше и выше в безоблачное небо, постепенно превращаясь в знакомый силуэт ядерного гриба. Гамма цветов облака от взрыва была обусловлена тем, что противотанковые мины были уложены по две штуки в деревянную тару, окрашенную масляной краской в защитный цвет, а на месте взрывателей стояли текстолитовые заглушки.

На наблюдательном пункте почувствовали колебание почвы, а приблизительно через минуту к нам пришла ударная волна.

Прибыв на место испытаний, мы увидели, что агрегаты комплекса стоят на своих местах, только без остекления. Напряжение у нас спало, но волнение не исчезло, т.к. всех беспокоил другой вопрос - какой результат покажет проверка на функционирование систем, агрегатов и самой ракеты. Позднее мы с большим удовлетворением ощутили радость от того, что командный пункт и пусковая установка с ракетой работоспособны.

В ходе осмотра местности нас поразил огромный котлован, образовавшийся на месте заряда. Его размеры составляли: диаметр около 80 м, а глубина до 10 м. Из котлована взрывом была выброшена большая масса грунта, среди которого лежали большие куски зарождающегося мрамора белого и розового цвета. На расстоянии нескольких сотен метров были повалены деревья и виднелся почерневший от копоти и гари снег.

Подтвердились наши прогнозы по оценке последствий взрыва в ближайших населённых пунктах. Там, где мы и предполагали, остекление в домах было разрушено. Полигон к подготовке и выполнению этой чрезвычайно важной задачи подошёл ответственно и оперативно. Обеспечив в необходимых местах на момент эксперимента меры безопасности, мы в кратчайшие сроки устранили все последствия взрыва и разъяснительной работой погасили возмущение и недовольство местного населения.

Оценив обстановку, уточнив некоторые детали, я сделал доклад Главнокомандующему о предварительных положительных результатах, при этом кратко изложил те трудности, с которыми полигону пришлось проводить этот вид нештатных испытаний. Главком молча меня выслушал и сухо сказал, что доклад принят.

Проведя полный анализ, полигон и Госкомиссия убедились в том, что все требования по выполнению мероприятий защиты БЖРК от ударной воздушной волны при ядерном взрыве, заданные МО, выполнены.

Сегодня отчётливо видно, какая тяжесть ответственности свалилась с плеч руководства полигона, когда несвойственный полигону эксперимент прошёл успешно. Ведь кроме полигонных испытаний, обучения и участия в стендовых испытаниях в КБ, на предприятиях промышленности, выполнения ряда работ по оказанию помощи в войсках, офицеры и прапорщики продолжали обеспечивать жизнедеятельность инфраструктуры полигона в суровых климатических условиях.

Таких неподкреплённых ресурсами испытаний, работ и мероприятий было много в каждом научноиспытательном управлении, но сегодня они, отдаляясь от нас во времени, человеку постороннему и непричастному к этим событиям видятся как отдельные вроде бы и не сложные эпизоды.

* * *

Из воспоминаний Журавлева Ю.М. [1, стр.120]:

Большое внимание на всех этапах испытаний ракетных комплексов уделялось экологической безопасности. Так при подготовке опыта «Сдвиг» в марте 1991 года на устойчивость БЖРК к ядерному взрыву, когда для имитации взрыва использовалось 100 тысяч мин ТМ-57, требовалось разрешение руководства Архангельской области. Это разрешение было получено, но только после долгих убеждений и взвешенной аргументации командования космодрома.

* * *

Из воспоминаний Заец И.П. [1, стр.457]:

В 1977 году я прибыл на полигон для дальнейшего прохождения службы на должность начальника телеметрической станции МА-9. Проходил службу на различных должностях в 3-м ЦИПКС (3-е ИУ). В период с 1987 по 1991 год проходил службу в должности командира в/ч 32523.

С 1982 по 1990 год проводились лётные испытания трёх ракетных комплексов. Самым уникальным и эффективным был комплекс БЖРК. Он успешно прошёл лётные и ходовые испытания. Оставалось проверить его устойчивость к ядерному взрыву. К марту 1991 года была создана ЭИБ⁵ для имитации направленного ядерного взрыва мощностью около 0,25 кТ в районе озера Керг. Весь личный состав и служащие СА были эвакуированы в район посёлка Лесное. На территории ИП-2³ (площадка «Ключевое») остались генерал-полковник Ряжских — зам. ГК РВСН, генерал-лейтенант Олейник И.И. — начальник полигона, подполковник Заец И.П. — командир части, капитан Фёдоров О.Г. — начальник станции СЕВ⁴, капитан Нечаев А.Е — дежурный по части, прапорщик Елисеев С.А. — начальник смены ДЭС⁶.

Для охраны штаба в/ч 01349, находящегося на площадке «Ключевое» был оставлен офицер особого отдела. Никто точно не мог сказать, как поведут себя вышка ААР⁷, АФУ⁸, находящиеся на крыше сооружения 104, трубы котельных и сами здания при проведении взрыва. Для испытаний один комплекс БЖРК был поставлен фронтом к направленному взрыву, а другой - флангом.

В назначенное время «Ч» прогремел мощнейший взрыв, эпицентр которого находился в 13 км от ИПа. Зрелище было впечатляющее, «гриб» взрыва, пламя, как на картинке в учебниках, ударной волной повалило на снег офицера особого отдела, находящегося на территории, разбилось одно стекло, недостаточно плотно закрепленное в раме окна. Здания и сооружения площадки, особенно их окна, были похожи на объекты, где прошли боевые действия.

Это ещё раз продемонстрировало, что и в мирное время офицеры и прапорщики проявляли мужество, выдержку и разумную инициативу при проведении испытаний новой техники.

_________________________

³ ИП-2 — отдельный измерительный пункт, в/ч 32523 (г. Мирный, пл. «Ключевое») сформирован еще в 1965 году.

⁴ СЕВ — служба единого времени. Предназначалась для получения точного времени от эталона, передаваемого из Москвы, и синхронизации по времени функционирования измерительной аппаратуры на объектах полигона и наземных измерительных пунктах.

⁵ ЭИБ — экспериментально-испытательная база.

⁶ ДЭС — дизельная электростанция.

⁷ ААР — аппаратура активной ретрансляции.

⁸ АФУ — антенно-фидерные устройства.

* * *

Из воспоминаний Ряжских А.А. [4]:

На полигоне проводились испытания различного рода, а иногда совершенно необычные. У нас был долг по программе государственных испытаний — проверка боевого железнодорожного комплекса на устойчивость во фронте ударной волны ядерного взрыва. Нужно было имитировать ядерный взрыв, чтобы проверить устойчивость БЖРК.

Подготовительные работы к испытаниям проводились очень долго, сначала обосновывали — можно или нельзя, и уж потом — как это будет делаться. Были получены заключения специализированных организаций по этому вопросу. Большая работа велась с конструкторами наземного оборудования и генеральным конструктором комплекса. Рассмотрев у себя в центральном аппарате все тонкие места, получив заключения специалистов (да мы и сами как-то пытались просчитывать это дело), я позвонил И.И. Олейнику и попросил высказать свое мнение. Я ожидал, что будут попытки уклониться от проведения испытаний на полигоне. Во-первых, хлопотно, во-вторых — боязно, а в-третьих, бог его знает, что там может случиться. Проходит некоторое время, звонит Олейник:

- Товарищ генерал, я вам направил материалы с нашим заключением. По нашему мнению, полигон эту работу провести не может, потому что возможны сдвиги структуры фунта глубоко под землей. Это может привести к изменению каких-то базисных структур и к последствиям, которые даже трудно предположить; но что они будут, это точно.

Вот так туманно он высказал свое мнение. А это же начальник полигона, далеко не глупый человек. Пришлось повторно проводить работу по выяснению всех возможных последствий. Привлекли некоторые другие организации. Сравниваем результаты, все в один голос говорят: проводить взрыв можно.

Доложил эти данные главкому:

— Юрий Павлович, такая ситуация, полигон против.

— Слушай, может быть, проведем взрыв где-то в другом месте?

— Если мы не можем решить это на полигоне, то где же будем искать другое место? А кроме того, это же БЖРК, его надо где-то размещать — это же очень сложно.

— Ты учти мое мнение: если можно, то и не надо проводить. Но если мы не сумеем отбиться, потому что эти испытания утверждены генеральным конструктором и министром общего машиностроения, придется их проводить

Проходит неделя, вторая, третья, начинаются звонки — как?

Опять звоню Олейнику:

— Иван Иванович, готовьтесь. — Он начал опять кипятиться. — Иван Иванович, получишь приказ, и будем проводить. Отвечать будет тот, кто подписал директиву, разговоры на эту тему заканчиваем. Загружайте взрывчатые вещества (а это противотанковые и противопехотные мины еще, по-моему, времен Великой Отечественной войны).

Набрали их всего несколько тысяч, в переводе на тротиловый эквивалент порядка 20 килотонн. Подошли мы к этому делу очень серьезно. Проработали и утвердили схему, меры безопасности, посоветовались с опытными людьми, какая будет взрывная волна, какие могут быть нештатные ситуации. Все меры предосторожности были предусмотрены. Ничего серьезного, настораживающего вскрыто не было. Первоначально эти большие и тяжелые подготовительные работы проводил Александр Александрович Макаревич, заместитель начальника полигона. Подрывники укладывали мины штабелями, приходилось принимать чрезвычайные меры безопасности, держать их на контроле, постоянно быть на связи. Работами по расстановке модулей БЖРК руководил начальник управления Иван Прокофьевич Романенков. С ним работали его начальники отделов: Виктор Иосифович Казак, Юрий Семенович Филатов. Вячеслав Ксенофонтович Халявкин, привлекая номеров расчета испытательной части, которые расставляли и готовили к этой операции вагоны. Операция, вообще-то, очень сложная, кодовое название у нее было «Сдвиг».

Дней через 15 было доложено, что к работе готовы. Научно-техническое обеспечение проводила группа научных работников НИИ-4, которую возглавлял заместитель начальника института Владимир Николаевич Крылов.

В марте 1991 года был проведен этот опыт, который мы столь долго готовили. Организация работ по подготовке и проведению опыта осуществлялась личным составом полигона, представителями промышленности и НИИ-4. Для проведения испытаний были выделены два модуля боевого железнодорожного комплекса, расположенные примерно в полутора километрах от эпицентра взрыва. Причем один из них располагался фронтально, а другой перпендикулярно к ударной волне. Ракетный комплекс перед взрывом был приведен в полную боевую готовность. Погода была очень хорошая — тихая, солнечная. Руководящий состав полигона, военных и промышленных организаций наблюдал за взрывом с командного пункта полигона, находящегося примерно на расстоянии 18 километров от места взрыва. Зрелище было впечатляющее. Сначала было видно огромное грибообразное облако, поднимавшееся все выше и выше, а примерно через 40 секунд пришла ударная волна Из многих окон имеется в виду БЖРК, — несмотря на принятые меры по их защите, посыпались стекла. Не более как через полчаса на вертолете группа генералов и офицеров прибыла к месту взрыва. Прежде всего поражал огромный котлован, образовавшийся после взрыва, около 60 метров в диаметре и глубиной до 5 метров. Кругом масса выброшенного грунта, и на сотни метров вокруг — поваленные деревья, почерневший от взрывной копоти снег. Все вагоны БЖРК находились на рельсах, не произошло ни одного опрокидывания. На локомотивах и некоторых вагонах были видны незначительные наружные повреждения. Однако в результате работы комиссии был выявлен один недостаток: не сработал один датчик колебания жидкости. Его цепи были заведены в цепь набора готовности, что было совершенно ни к чему.

То есть по результатам проведенного эксперимента мы убедились, что все заданные параметры, все требования в соответствии с заданными характеристиками Министерства обороны на защиту от поражения ударной волной при ядерном взрыве выполняются. Эта очень сложная и объемная работа была проведена под руководством Ивана Прокофьевича Романенкова и его начальников отделов. Очень много работал над этим генерал Александр Александрович Макаревич. На конечном этапе испытаний активное участие в них принимал и начальник штаба Юрий Михайлович Журавлев.

Этим самым я хочу сказать, что хотя полигону такая работа совершенно не свойственна, но полигон и все наши организации отнеслись к этому серьезно, обеспечив надежность и безопасность эксперимента. Опыта-то у нас, ракетчиков, во взрывных делах практически не было. Правда, мы проверяли на боевом комплексе аналогичные характеристики при взрывной волне по защите конструкции пусковой установки на ударную волну и тоже провели испытания нормально. Организовано все было достаточно четко, и мы получили хорошие результаты.

 

* * *

 

Источники:

1.Северный космодром России. (Под общ.ред. А.А.Башлакова). Том 1 / Космодром «Плесецк» 2007. (Стр. 457).

2. Никуленко Т. На пыльных тропинках далеких планет. Интервью с И.И. Олейником / «Бульвар Гордона», № 14 (518) 2015

3. 15П961 «Молодец» с МБР 15Ж61 (РТ-23 УТТХ) / Сайт минобороны РФ

4. Ряжских А.А. Оглянись назад и посмотри вперёд. Записки военного инженера. Книга 2 / Москва Вагриус, 2004.

 

Для комментариев.

Вы должны быть зарегистрированы в Facebook.

или ВКонтакте.